Apple vs IBM — окончание

Рок-группы и прессу ждал более роскошный прием, чем многочисленных зрителей. Музыканты — когда все контракты были подписаны, групп оказалось больше двадцати — требовали особых условий и астрономических гонораров. Все думали, что карман Возняка практически бездонен. Многие из приглашенных ссылались на занятость и ухмылялись, когда им заявляли, что фестиваль продлится десять дней. Позади сцены, за красивым сетчатым забором, для музыкантов установили трейлеры с кондиционерами. К дверям прикрутили деревянные таблички с именами, написанными готическим шрифтом, а потребности артистов удовлетворяла целая армия посыльных со штаб-квартирой в трейлере — музыканты как будто устроились в неплохой гостинице с роскошным обслуживанием. Снаружи толпились агенты по рекламе, менеджеры, разного рода помощники — шумели, жаловались, спорили.

Продавалось даже небо. Импровизированная вышка управления воздушным движением следила, чтобы разномастная коллекция воздушных объектов двигалась строго против часовой стрелки. Медлительные дельталеты напоминали маломощные скутеры с крыльями. Потом в небе появились несколько парашютистов. В день открытия ровно в полдень над сценой пронеслись пять истребителей Mosquito, оставляя за собой пять разноцветных полос. Маленькие самолетики с чихающими моторами тянули за собой рекламу автомобильных страховок, футболок и дешевых билетов в Гонолулу. С земли шериф предупреждал своих подчиненных, находившихся в вертолете: «Тут много низко летящих объектов. Будьте внимательны». Ночью дирижабль с рекламой фирмы Goodyear подмигивал разноцветными огоньками: «Отличная вечеринка. Спасибо, Воз». Вертолеты круглосуточно доставляли рок-звезд и их группы от раскаленной асфальтовой площадки до отелей, расположенных к западу от городков Ранчо-Кукамонга и Кукамонга.

Технологическая ярмарка пала жертвой жары и пыли. Подобия «Домашнего компьютерного клуба» или выставки-ярмарки Западного побережья не получилось. Одни участники не приехали, другие обнаружили, что их техника не выдерживает местного климата. Многих посетителей, похоже, больше интересовали кондиционеры, охлаждавшие палатки, а не сами экспонаты. Здесь были представлены некоторые дешевые технические достижения, вроде телефонов или плееров, а женщины могли пользоваться электрическими розетками, чтобы включить щипцы для завивки волос.

Высшее достижение науки и техники было продемонстрировано в одну из ночей, когда трое мужчин установили спутниковую антенну. С помощью компьютера они вычислили азимут и угол наклона «тарелки», чтобы поймать сигнал спутника, летевшего на высоте двадцати пяти тысяч миль, и передавали результаты своих усилий на цветной телевизор. Они настраивали антенну, переходя с одного невидимого спутника на другой, пока не нашли то, что хотели: *censored*графический канал из Лос-Анджелеса. Телевизионный сигнал преодолевал более пятидесяти тысяч миль, чтобы трое мужчин в калифорнийской пустыне могли наблюдать, как обнаженная чернокожая женщина ласкает свою белую партнершу. В конце концов, это было то самое соединение общества и технологии, пример совместного труда, к которому призывали организаторы фестиваля.

Многие из двухсот тысяч человек (точного числа посетителей никто не знал), которые пили пиво, стояли под душем в открытых кабинках, брызгали друг на друга водой из пластиковых бутылок и мокли под струями водяных пушек, похоже, получили удовольствие от всего происходящего. Тот, кто умел выражать свои мысли, называл Национальный фестиваль потрясающей тусовкой. Это была одна большая, грандиозная вечеринка. Многие говорили, что пришли сюда весело провести время, оторваться. Национальный фестиваль называли классным, потрясающим, невероятным, фантастическим, грандиозным, удивительным.

Центром этого праздника была гигантская сцена, достойная самого Сесиля Де Милля [52 — Де Милль, Сесиль Блаунт (1881-1959) — американский кинорежиссер, для творчества которого была характерна помпезность и пышность.]. Два экрана высотой с трехэтажный дом по бокам сцены напоминали створки триптиха. Но настоящим шедевром был третий экран, вроде тех, что используются во время бейсбольных матчей для демонстрации повторов; его подвесили высоко над сценой. В недрах сцены ассистенты и рабочие управляли лифтами и передвижными платформами, устанавливали крутые лестницы, таскали стойки для гитар, шкафы и стальные сундуки с личными вещами рок-музыкантов. Внизу черные ряды колонок посылали в окружающее пространство звук мощностью в четыреста тысяч ватт, который долетал до гор Сан-Бернардино и Сан-Габриел, а телевизионные камеры снимали репортажи для кабельных каналов. Лазерные лучи пронизывали ночное небо, рисуя замысловатые узоры на неподвижных черных облаках. Разнообразное оборудование выглядело как увеличенная версия видеомагнитофонов, широкоэкранных телевизоров, стереосистем и видеоигр, которыми Возняк заполнил свой дом. Рядом со сценой покачивался воздушный шар с логотипом Apple; среди всего этого гама он выглядел как наивная игрушка и, казалось, был всеми забыт.

Вел концерт БиллГрэм, промоутер из Сан-Франциско. Эмоциональный и несдержанный, а порой даже грубый, в джинсовых шортах, футболке и баскетбольных кедах, он кричал так, что на шее вздувались вены, а в горле пересыхало. Он то и дело грозил кому-то кулаками, но все-таки умудрялся управлять фестивалем. Впоследствии он назвал Возняка трагической фигурой. Поднимаясь на сцену в перерывах между выступлениями, Грэм просил поприветствовать потр-р-р-рясающую группу, потр-р-р-рясающего музыканта, потр-р-р-рясающего рок-певца и прославлял эти три потр-р-р-рясающих дня потр-р-р-рясающего рок-н-ролла.

Фестиваль, безусловно, был лишен тех достоинств, которые Возняк сумел объединить в Apple Computer. Все происходящее казалось грубым, прямолинейным, без изящества и внимания к деталям. Возможно, всему виной было желание удивить и развлечь, а возможно, это было лишь экстравагантное проявление тщеславия. Типичная картина для Америки, падающей ниц перед знаменитостями. В белой палатке для прессы две сотни репортеров, фотографов и телеоператоров ждали Возняка. Журналисты представляли широковещательные и кабельные каналы, радиостанции, газеты и разнообразные журналы — еженедельники, специализирующиеся на рок-музыке или электронике. В ожидании начала пресс-конференции они закусывали, звонили друзьям и отмахивались от ос, жужжащих над банками с прохладительными напитками, мусорными корзинами и пустевшими подносами с едой.

Все ждали, пока Возняк спустится к ним из дома на холме, из которого была видна вся территория фестиваля и который служил Возняку базой для путешествий на длинном черном лимузине. Журналисты жаждали заключительной фразы, цитаты, снимка. Они перелистывали блокноты, укрепляли штативы, возились с кассетными магнитофонами и диктофонами. Пучок проводов вел к густому лесу микрофонов. При появлении Возняка, вынырнувшего из-под клапана палатки, все оживились. Защелкали фотоаппараты. Журналисты толкались и работали локтями, пытаясь пробиться вперед. Линия телекамер сдвинулась с места. Зажужжали моторы, наматывая метры пленки. Послышался шепот: «Опусти ниже. Ради бога, заткнись… Тише… Тише… Воз!.. Воз!..» Каждый старался протиснуться поближе, занять наиболее удобную позицию для съемки. Возняк в бейсболке, сдвинутой на затылок, шортах, футболке и носках уселся за стол; он улыбался, словно испуганный школьник. На него обрушился град скучных, повторяющихся, бессмысленных вопросов: «Сколько денег вы потеряли?.. Сколько здесь народу? Зачем это вам?»